Манифесты

МОНО — не имя. Это подход.

Я беру чужие фото, звуки, видео и тексты.
Собираю из них свою историю.
Она выдуманная.

Я не скрываю, что сочиняю.
Так как я художник, то я должен врать.
Это не про правду.
Это про вымысел, который может ощущаться как честный.
Правду можно коверкать так, как мне хочется.
Так делают все, но я говорю об этом.

Я не веду блог о себе.
Я создаю другой мир.
В нём можно делать что угодно:
— публиковать выдумки,
— менять стиль,
— записывать странные звуки,
— выдавать чужое за своё,
— ошибаться.
Это такой же холст.

МОНО — это живопись сознания, поток внутреннего.
Мои картины, мой сайт, моя музыка и слова — это мазки одной и той же кисти.
Сайт — это холст. Блог — это подрамник. Жизнь — просто источник случайных вещей.
Я не преследую истину, я её оформляю. Как обложку. Как фон. Как титры.
Коллаж и есть та базовая структура, которой я пользуюсь во всём где можно творить.

МОНО — не платформа.
МОНО — не жанр.
Это пространство для сочинённой реальности.

Здесь нет правил, кроме одного:
если врёшь — ври красиво.

Искусство — это ложь, в которую мы верим. Это проститутка, что ложится и под мерзавца, и под святого. Его используют, чтобы воевать, молиться или продавать кроссовки. Она делает всех равными, потому что служит каждому, кто осмелится взять её за руку. Катарсис — её главный инструмент, заимствованный у природы.

Моя музыка — не правда, а лишь игра в правду. Я не пророк и не гений. Я собираю звуки, чувства и образы в новые комбинации — из кастрюль, паранойи и любви. Я не жду просветления, я просто сочиняю. Сочинённая правда иногда работает лучше настоящей — если вызывает чувство. А это, по сути, и есть цель искусства.

Почему? В детстве я обожал играть конструктор, теперь я хочу играть в конструктор из фрагментов жизни.

Если кино, театр, книги можно считать искусством с их условностями, то почему не считать искусством, например, блог?
Если мы верим строчкам в романе — почему не поверить фальшивой студии, выдуманному концерту или искусственно созданной реальности?

Искусство пущенное по кругу — это очередная созданная реальность.

«Искусство пущенное по кругу» — это не альбом. Это циркуляция.
Старое вино в новых бокалах.
Попытка поймать то состояние, когда можно самому себе придумать правила — и нарушить их.

Я учился всему сам.
Не верю во вкус как в аргумент.
Я уважаю как Михаила Круга, так и The Beatles, потому что у меня дома они стоят рядом.
Не потому что равны, а потому что мне по кайфу.

Моя музыка — это не спор. Это поток.
Поток сознания.

И я больше не хочу ничего доказывать.
Я делаю всё для себя. Потому что я хочу быть собой, даже если быть собой — это врать каждый день, но врать так, чтобы хотелось жить.

МОНО — это способ остаться живым в эпоху бесконечной симуляции.
Если вся правда стала медиа-контентом, то и ложь может быть искусством.

И пока я могу сочинять — я существую.

"Это не только музыкальный альбом про лживый дневник. Это дневник, собранный из звуков, мыслей и молчания..."
"Это специализированный грустный и суицидальный альбом созданный только для меня. Я могу просто сидеть в темноте и душа кайфует и испытывает катарсис. Я улетаю с него..."

Я начинал этот путь как музыкант-одиночка, с желанием просто записать альбом, но в итоге оказался в экзистенциальной симфонии. Этот труд — не просто сборник песен, а музыкальный автопортрет, в котором всё — от тембра до паузы — говорит за меня.

Альбом пережил годы мутаций: я его терял, находил, переделывал, убивал и воскрешал. За это время я выстроил свой музыкальный язык, вынужденный собирать велосипед из звуков, ощущений, жанров, мыслей и памяти. В отсутствие академической базы я обострил интуицию. Это был процесс не столько обучения, сколько одичания — по собственной воле.

The D(L)iary — история не только обо мне, конечно, но он полностью весь из меня. И при этом главный герой — не я. Это существо, злее, чем я, более искажённое. Он живёт в голове, где музыка становится одновременно убежищем и тюрьмой. Дом — это не место, а состояние возврата, ловушка памяти. А Леди Л — дух, тень, звуковое воспоминание, архетип.

Каждый трек — мир, изолированный и целостный, но вместе они сливаются в единый поток сознания, музыкальный монолог и исповедь.

Всё построено на противоположностях.
Чёрный — это смерть звука, небытие.
Белый — предзвучие, первотишина.
Оранжевый и синий — как борьба игры и ума.
Круги Эйлера — мои структуры смыслов, где всё борется и всё сливается.

Это трагедия, но не о смерти человека, а о смерти искусства. Искусство, которое запуталось в собственных зеркалах, начало топтаться на месте. Мы живём в палеозое культуры, среди отвалов и осколков некогда великого взрыва смыслов. Постмодерн сожрал свою же новизну. Даже авангард стал предсказуем.

И всё же — я не унываю. Я смотрю назад, чтобы развернуться вперёд.
Альбом — это не ответ, а вопрос. Не форма, а поиск формы.
Он — попытка освободить звук от жанра: тут рок, эмбиент, джаз, неоклассика, нойз, рэп и звуковые коллажи. Всё вертится, как калейдоскоп, как цитата, как искра чего-то настоящего в потоке симулякров.

5 лет работы оставили после себя архив теней — набросков, альтернатив, версий, из которых я собрал отдельную главу — 5. Это расширение, отражение и перепрослушивание. Она — доказательство того, что даже отброшенное может обрести голос и свет.

Этот альбом — анатомия внутреннего звука,
музыкальный роман без жанра,
письмо себе из прошлого,
и признание в любви к звуку как к языку.

И если это искусство — оно случилось вопреки.